ТАК НАЧИНАЛАСЬ РЕСПУБЛИКА АБХАЗИЯ. ГАЗЕТА И СТРАНА
Август 1991 года
Начало газеты «Республика Абхазия» в моей памяти навсегда соединилось с подготовкой выборов в Верховный Совет Абхазии, в тот самый первый Парламент, вошедший в историю как «золотой».
Помню, как на планерке, еще в «Советской Абхазии», редактор объявил, что редакция командирует меня представителем в Окружную избирательную комиссию. Признаться, в тот момент меня такое общественное поручение не только не обрадовало, но даже раздосадовало. Ведь с 1 августа я планировала уехать в отпуск и наслаждаться отдыхом с сестрами и племянниками.
Когда я, как фурия, ворвалась в один из служебных кабинетов Дома учителя, почти все, такие же, как и я, представители различных учреждений и организаций, уже собрались. Как это бывает на первом заседании, после сверки присутствующих стали выбирать председателя, заместителя председателя и секретаря Окружной избирательной комиссии. В качестве председателя кто-то предложил кандидатуру скульптора Марины Ефремовны Эшба. За нее проголосовали большинством голосов. Заместителем избрали Фридона Дидишвили, занимавшего весьма радикальную антиабхазскую позицию, а секретарем комиссии – меня. Видимо, сработал стереотип: русская, журналист, относительно молодая. Среди членов комиссии я увидела и хорошо знакомую мне коллегу Изиду Чаниа.
Вышли из здания мы с Мариной Ефремовной Эшба вместе, хотя прежде лично знакомы не были. Я знала ее как легендарную личность, а она была знакома с моими родителями.
С того момента все мои мечты об отпуске растворились: что может сравниться с жизнью, наполненной острыми, волнующими событиями.
С того июльского вечера 1991 года, когда мы вышли с первого собрания Окружной комиссии, началось бесценное для меня время общения с Мариной Ефремовной. Два месяца мы провели в довольно мрачной аудитории Грузинского института субтропического хозяйства (именно в этом здании сегодня располагается Абхазский государственный университет), отведенной под помещение комиссии, и за это время каждая из нас – а между тем мы были женщинами разных поколений – рассказала другой всю свою жизнь.
В перерыв мы нередко отправлялись на обед к Марине Ефремовне домой, где ждал нас Нури Реджабович Акаба. Он был в то время уже на пенсии. Мы довольно эмоционально рассказывали ему о событиях дня, он давал советы, подсказывал, как лучше реагировать на те или иные моменты. В нашем округе были выдвинуты две кандидатуры: представитель активной, я бы даже сказала, воинствующей части грузинского сообщества Лордкипанидзе; альтернативу ему составил скромный и мало кому известный в то время инженер Нугзар Джоджуа.
В своей предвыборной речи Нугзар сразу заявил, что будет представлять в Верховном Совете Абхазии интересы всего многонационального народа Абхазии. Сегодня трудно передать то потрясающее охватившее всех чувство единства. Восстановление в правах абхазского народа на собственной Родине было главным и всеобщим желанием.
День выборов в Верховный Совет навсегда останется для меня одним из самых ярких и драматичных дней моей жизни. Я помню, как вышла из дома еще затемно, и шла, полная решимости быть беспристрастной и сдержанной. День выборов для меня лично стал настоящим экзаменом. Мне в то время не было еще и тридцати лет, и я не могла быть спокойной.
Избирателей на участки, в том числе и на наш, в ГИСХ, подвозили на автобусах. Из окна были видны очереди, а когда люди подходили к столику комиссии, то многие вместо паспортов предъявляли водительские удостоверения и студенческие билеты… Это было против правил. Без предъявления паспорта с пропиской в Сухуме бюллетень для голосования мы не имели права выдавать, ведь голосование шло в городе. Но не так было все просто, ведь в комиссии было немало людей с другим мнением, и они настаивали, чтобы избирателям выдавали бюллетени без проволочек, без предъявления паспорта. А мы стояли на своем. И когда паспорта, наконец, находились и извлекались, оказывалось, что большинство наших потенциальных избирателей прописаны в Чубурхинджи, то есть в Грузии. Из-за каждого такого избирателя приходилось спорить с другими членами комиссии, сражаться за каждый голос.
Я видела, что творится у Марины Ефремовны в душе, но внешне она была как сфинкс: сама беспристрастность и толерантность.
Несмотря на то что изначально мы были готовы к тому, что наш кандидат не наберет большинства голосов, он проиграл сопернику минимально, а на двух участках была назначена процедура переголосования.
В день выборов я обрела друзей на всю жизнь куда больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Это было как на войне, только мы еще не знали, что война – настоящая кровавая – ждет нас впереди. И многие мои друзья отдали жизнь за нашу сегодняшнюю возможность жить, работать и вспоминать.
А в середине сентября вышел первый номер новой газеты – «Республика Абхазия». И хотя я непосредственно в подготовке номера участия не принимала, потому что была занята подготовкой к выборам и самими выборами, зарплату мне торжественно вручили. Газетные будни, по которым я, конечно же, соскучилась, были впереди.
И хотя Нугзар Джоджуа не выиграл, мы сделали все, что смогли. Я понимаю это только сейчас, а тогда мы переживали это поражение очень болезненно, не спали ночами… Позже я поняла, что главным обретением тех выборов лично для меня было то, что до последних дней жизни Марины Ефремовны мы оставались с ней близкими людьми.
Когда война закончилась и Марина Ефремовна с Нури Реджабовичем вернулась в Абхазию, к жизни ее вернула идея создать серию образов участников Отечественной войны народа Абхазии и их близких. В тот период она открывает для себя много новых людей и буквально влюбляется в своих героев. К сожалению, не все портреты того времени удалось сохранить. Было очень холодно, часто и надолго отключали свет, и некоторые портреты, выполненные в глине, сморщились и погибли.
Тем не менее большую часть работ удалось сохранить, и они были выставлены на персональной выставке Марины Ефремовны, которая состоялась летом 1996 года в Центральном выставочном зале Союза художников Абхазии.
Марина Ефремовна, которой в то время было уже 78 лет, выглядела великолепно – стройная, статная, с неизменной строгой прической. Казалось, что впереди у нее целая жизнь.
К сожалению, судьба распорядилась иначе – вскоре Марина Ефремовна заболела, ей стала изменять память, и родные настояли на ее переезде в Москву, к сыну Володе. Наш отъезд с Мариной Ефремовной январским днем из Абхазии я тоже буду помнить всю жизнь. Та послевоенная Абхазия ничего общего не имела с сегодняшней. Мы отправились в аэропорт Сочи на автомобиле, раздобытом Джамалом Эшба, работавшим тогда в должности министра сельского хозяйства. Впереди рядом с водителем мы посадили Марину Ефремовну, а на заднем сиденье каким-то неимоверным образом разместились мы с Ардой Инал-Ипа, Батал Кобахия и главный двигатель нашего предприятия Джамал. Всю дорогу мы шутили и вспоминали занятия по автородео, которым увлекалась в юности Арда.
К счастью, несмотря на хмурую предгрозовую погоду, рейс вылетел без задержки, и через два часа Владимир Аршба уже встречал нас в аэропорту Внуково.
Это была наша последняя встреча с Мариной Ефремовной.
Юлия СОЛОВЬЕВА, заведующая отделом науки и культуры