Мост (глава 18)
Глава 18.
Окна были не просто закрыты шторами, их заложили кирпичом. Но изнутри роскошный интерьер сохранялся: шелковые обои и паркет из карельской березы, огромный мраморный камин и хрустальная люстра. Любой, кто здесь оказывался понимал, что тут живут очень богатые люди. Точнее жили, ведь по углам копилась пыль и занесенный ветром песок.
Сфено хотела завести прислугу, но обычный человек не выживал здесь дольше нескольких дней, над Рублевкой взорвали нейтронный боезаряд и уровень радиоактивности был смертельным. Из подручных змееногов получались отличные убийцы, но представить их с шваброй было трудно. Ей самой была противна даже мысль, что она может заняться черной работой.
Посреди зала ирийцы обустроили алтарь. Отнюдь не то великолепие, что строили в полисах во времена, когда им поклонялись. Просто груда выдранного из забора бутового камня со следами раствора. Камни уже почернели от крови предыдущих жертв, но Горгоне так больше нравилось. Она неосознанно улыбнулась, вспомнив тех, кто вопил от ужаса и боли на этом алтаре.
Но сегодня у нее был запланирован другой обряд. Дегтяренко считал, что все закончилось - мальчик спасен. Сопляк оказался сильнее, чем полагала Горгона, совращение с ходу не удалось. Поэтому ей придется идти по долгому пути, но куда более верному. Сфено принялась раздеваться. Сначала обувь, уродливое изобретение человека. Потом куртку, юбку и наконец белоснежную блузку. Последним на пол упал платок. Ничем не сдерживаемые змеи, что заменяли ей волосы, потекли живой волной по плечам, спине, пышной груди, животу и ягодицам. Казалось, они растут все длиннее и длиннее, густой поток шевелящихся тварей. Зачем ее создали такой, Сфено не думала, она воспринимала себя совершенством. Если бы не шипящая копна на голове, многие согласились бы с ней.
Наконец она взошла на алтарь и легла на спину, разведя в стороны ноги и открывая все самое сокровенное миру. Древняя ирийка совершала приворот, не то убожество, что земные женщины творят от отчаяния, нет. Настоящую магию, древнюю и опасную. Как для находящегося в сотнях километров от нее мальчика, так и для нее самой.
Сфено представила себе Никиту. Перед ее мысленным взором он выглядел вовсе не грязным связанным малолеткой и конечно, не озлобившимся детенышем, что воткнул прут ей в живот. Об этих ипостасях она приказала себе забыть, что не просто, но магия это прежде всего контроль своего разума. Мальчик был похож на юного служку, которых очень любила старая ведьма. В легкой хлопковой тунике, чуть не достающей до коленей, перехваченной тонким пояском. Кожа чистая, смазанная ароматным маслом, а волосы уложены в красивую прическу. Она убила не один десяток рабов за небрежную внешность. И обязательно запах: оливки, чуть-чуть полыни и морская вода.
Тонкие змеи, повинуясь желанию Сфено, скользнули между ног ведьмы. Даже пальцы карманника не могли соперничать с ними в ловкости и легкости движения. Руками Горгона вцепилась в камни и испустила стон. Любая магия, связанная с чувствами, требовала контроля разума и безумия эмоций одновременно. В этом сложность, заставить себя пройти по тонкому лезвию, между двумя состояниями. Змеи оплели всю ее промежность, проникая во все потаенные места и заставляя хозяйку биться в припадке надвигающегося оргазма. Она даже не чувствовала, как ранят ее спину острые камни, оставляющие ссадины и синяки.
Далеко отсюда, юный Никита метался по кровати, застряв в жуткой смеси кошмара и сексуального сна. Сначала он почти ничего не мог разглядеть, только мешанина змей заполонила его разум, а потом на этом гигантском поле он увидел Сфено. Обнаженная, она каталась по ядовитому ковру. Страх, ненависть и желание заполнили юношу.
Сфено закручивала спираль возбуждения все сильнее и сильнее, но не позволяла себе и Никите прорваться оргазмом. Наслаждение сменяла боль, а боль сменяла наслаждение, пока она играла со своим телом и чужим разумом. Юноша уже не сопротивлялся, наоборот, жаждал ее. Он спешил к ней в своем колдовском сне, увязая в копошащейся массе змей и отчаянно пытаясь добраться до дразнящей его плоти. Внутренние барьеры мальчика падали один за одним, отдавая ведьме власть над ним. Гогона упивалась своей властью над Никитой. Пожелай она и ее жертва свершит что угодно, ради ее прихоти. В этом была вторая опасность настоящего приворота. Могущество было иллюзорным, стоило ей растоптать разум любовника, как она сама сорвется в бездну безумия. Сейчас между ними была слишком прочная связь.
Сфено закричала и спрыгнула с алтаря, удерживая внутри взрыв, заставляя его затухнуть ноющей болью в животе и пояснице. Далеко, в душной комнате на скрученных и мокрых простынях очнулся Никита. Сердце юноши билось как сумасшедшее, а перед глазами вспыхивали картинки, сладострастно извивающейся Сфено. Руками мальчик попытался облегчить свое возбуждение, но стало только хуже. После извержения на него накатила черная волна тоски. Стыд и гадливость вцепились в разум несчастного. Только одна единственная мысль не вызывала отвращения «Сфено».
Ритуал завершился. Никита не мог думать ни о ком, кроме Горгоны. Любая другая мысль удавкой сжимала горло. Тонкие нити чувств связали ирийку и Никиту. Вот только это были вожжи, при помощи которых ведьма управляла юношей. До рассвета мальчик лежал в кровати, бессвязно ища смысл в происходящем. Не связанные с ведьмой мысли, проскальзывали в разуме, как камни в черной зимней воде, холодные и невнятные.
Когда мрак в комнате начал наполнятся серыми тенями грядущего рассвета, Никита вскочил и прокрался в большую комнату. Взяв всепланетный пропуск отчима, он тихонько выскользнул из квартиры. Нельзя сказать, что к Сфено его вело сердце, но стрелка компаса иногда торчала так, что юноша был вынужден прятаться и снимать излишнее напряжение.
Теоретически несовершеннолетний никак не мог проехать половину континента незамеченным. И уж тем более после поднятой Дегтяренко тревоги. Но Никиту вела страсть, самый сильный допинг из всех существующих у людей.
Обнинский карантинный пост Никита преодолел чудом. Причем в буквальном смысле. Его невероятная удача, была результатом магии Сфено. Последние шестьдесят километров он шел четыре дня. И ведьма тщательно вела его, чтобы он не умер от радиации раньше времени. Горгона не строила иллюзий, Дегтяренко не дурак и без предъявления живого пасынка ни на какие переговоры не пойдет.
Несчастный Никита ужасно выглядел, когда появился на пороге рублевского дома. Почти все источники воды были сильно заражены, а пара сырых лягушек не слишком питательны. На исхудавшем лице глаза юноши казались огромными и абсолютно безумными. Приворот почти всегда приводит к смерти, Сфено это знала и позаботилась, чтобы у Никиты не было возможности коснуться ее. Жажда заполучить объект вожделения мгновенно могла обернуться желанием убить. Конечно, следом он сразу же покончит с собой, но свою жизнь Сфено ценила. Поэтому змееноги спеленали Никиту на входе и заперли в специально для такого случая сваренной клетке в подвале.
Дважды Горгона заходила в подвал и наслаждалась видом обожателя, грызущего прутья. Такая расплата за удар железным прутом, казалась ей справедливой. Но мальчик быстро терял силы, и ведьма спешила. Осталось придумать, как унести ноги с Скоромчой после обмена. Дегтяренко явно будет не в восторге, получив вместо молодого парня, разваливающегося безумца.