Алхас Джинджолия: «Грузия методично действует на фоне нашего бездействия»
Представитель экспертного фонда «Аамта» и экс-депутат абхазского парламента Алхас Джинджолия считает, что давно назрела необходимость для Абхазии восстанавливать отношения с братскими народами Северного Кавказа. Он рассказал о предложениях, которые направлены президенту Аслану Бжания и должны стать основой стратегии по созданию общего культурного и экономического пространства.
– Алхас, экспертный фонд «Аамта» направил президенту Абхазии предложения по изменению взаимоотношений между Абхазией и республиками Северного Кавказа. Насколько мне известно, вы были одним из разработчиков этих предложений. Расскажите, пожалуйста, с чем связано их появление?
– Эта тема, если вы помните, поднималась и до войны, и сразу после войны. Она была одним из краеугольных камней обоснования нашей государственности и целей создания нашего государства. Когда я был депутатом, у нас были встречи с представителями северокавказских республик. После недавней поездки политика Адгура Ардзинба, он вернулся 22 декабря и собрал отчетную встречу, чтобы рассказать о том, как он съездил и что услышал. И на этой встрече мы все эти предложения озвучили. Что мы в очередной раз собираемся и констатируем проблему, давайте ее решать. Изменилась геополитическая обстановка вокруг Абхазии, не секрет, что, в случае обострения нашего конфликта с Грузией, мы в большой степени рассчитываем на то, что наши братья за нас заступятся. Но, чтобы твой брат за тебя заступился, надо ему руку протянуть, надо с ним как-то соотноситься, поэтому мы напомнили нашей общественности, что Грузия приняла по этому поводу в 2008 году государственную стратегию, по которой они методично действуют на фоне нашего бездействия.
Эта их стратегия стала приносить плоды, меняется общественное мнение на Северном Кавказе относительно Абхазии, относительно ее будущего, относительно наших взаимоотношений. Откуда это взялось? Вот от тех вопросов, которые ему задавали, от тех мнений, которые ему озвучивали. Они были не все радужными и безмятежными. Тревожность какая-то начала нарастать и формироваться. Поэтому, чтобы наши предложения не были очередным пустым звуком, мы перенесли их на бумагу и передали в администрацию президента. Это какой-то зачаток стратегии. Обращайтесь, люди, инициируйте рассмотрение этого вопроса, пока еще, слава богу, мирная ситуация. Лучше все это сделать сейчас, пока еще тишина и спокойствие.
– Алхас, конкретизируйте, пожалуйста, ваши предложения, чтобы людям было понятно, в чем они заключаются?
– Необходимость этих предложений озвучивалась многократно. Это – создание культурных центров на территории северокавказских городов, таких как Черкесск, Нальчик, Майкоп, Грозный. Их задача – популяризировать образ Абхазии, создавать благоприятный имидж. Это наши культурные посольства, которые помогают проводить выставки, гастроли, организуют общение творческой интеллигенции, молодежи. Следующий пункт: используя современные технологии создать какие-то интернет-платформы, порталы, где напрямую могут общаться историки, работники культуры, политики, молодежь. Потом предложили оживить идею Юрия Николаевича Воронова, которую они вместе с Владиславом Григорьевичем (Ардзинба) обсуждали сразу после войны, насколько я помню. Юрий Воронов предлагал создать в Абхазии музей народов Кавказа. Понимаете, какой бы это был толчок к сохранению нашей самоидентичности и нашего культурного образа?! Не только же у Абхазии проблемы ассимиляции, потери языка, обычаев и так далее?
Следующий пункт был… Кавказ – это же вообще природный заповедник, но он еще и заповедник лингвистический, заповедник культурный, это – уникальное место на нашей планете, населенное таким огромным количеством родственных, но в то же время разных народов. Давайте обратимся в ООН с предложением признать эту нашу культурную особенность. Надо обратиться в ЮНЕСКО, на территории Кавказа огромное количество памятников, не только в Абхазии, которые нуждаются во внесении в мировые реестры исторических и природных памятников. Следующий пункт… Вы же нашу политическую повестку знаете, у нас главное слово – это «инвестор», но нигде не обсуждается, какой это инвестор, подразумевается, что это какой-то крупной или средней руки российский олигарх. Поставим вопрос по-другому: а почему народы Северного Кавказа совместно с Абхазией не могут заниматься напрямую экономическими связями? Почему бизнесмены из Кабарды или Адыгеи, родственные нам, наши братья, не могут здесь беспрепятственно налаживать какой-то бизнес, создавать какие-то базы отдыха? Все, что было до этого, шло наперекосяк и ничем не заканчивалось.
Еще один нюанс – грузинский ресторан, понятно, что в Грузии богатая культура, в том числе и кулинарная, что они ее мастерски используют, превратив грузинскую кухню в предмет исторического наследия, и с помощью нее продвигают свою культуру, создают позитивный образ страны. Зачем изобретать велосипед, сформируйте понятие «абхазская кухня», откройте абхазские рестораны в столицах республик, жители которых пришли сюда добровольцами, проливали за нас свою кровь, почему это там не сделать? Вы думаете, им не будет приятно и интересно посетить абхазский ресторан, где играет абхазская музыка, где подаются абхазские блюда, где проводятся культурные встречи? Это предмет мягкой силы, которую мы не используем, и вообще не умели никогда использовать. Надо это делать.
Еще интересный пункт: создание и проведение детских и молодежных лагерей в горах, где они встречаются в такой обособленной зоне, как наши горы. Такая база уже существует, Дом Юношества столько лет уже проводит эти лагеря, там самые опытные в этом плане преподаватели, имеющие огромный потенциал в проведении этих лагерей.
И вопрос в конце: где взять на это средства? Эти средства можно взять в комитете по репатриации, это один из их функционалов; эти средства есть частично в Минкульте, эти средства есть в других организациях. Кто же мешает это делать? Чтобы решить задачу такого целеполагания, нужно принять стратегию. Стратегия – это нормативный документ, требующий исполнения с понятными целями, задачами, сроками, поэтому мы предложили эти пункты и надеемся на оформление их в виде стратегии: кто-то дополнит, кто-то поправит, для этого мы призываем общественность и наше чиновничество совместно поработать.
– В какой ситуации сейчас отношения Абхазии с Северным Кавказом, как вы их видите, что происходит?
– В 1991 году, закончив обучение в средней школе в Сухуме, я – абхазский подросток по лимиту попал на учебу в город Грозный. Я вспоминаю, как мы с отцом отсюда выехали, и мы не знали, куда мы едем, что там за люди, никто из нас тогда живых чеченцев не видел. Интернета не было, я из энциклопедий, газет, книг и журналов с удивлением узнал, что они тоже, как мы, носят черкеску, кинжал, ездят на лошади, и обычаи у них очень похожи на наши. Удивление от незнания, как люди живут на небольшом расстоянии от нас, вот такой забор выстроен символический в виде Кавказа, он как тогда действовал, так и сейчас формируется. Мы ничего не знаем о том, как они там живут, чем живут? Так же и они начали забывать. Тридцать лет после войны – это значимый срок, все замыливается. Люди забывают друг друга, когда не живут бок о бок. Есть такое слово абхазское «айбабара» – «видеться», если перевести дословно, оно отсутствует у нас. И это вызывает проблемы: родные люди становятся постепенно чужими. Если они стали чужими, еще шаг, и они могут стать врагами. Мы можем себе это позволить? Это непозволительно ни с какой стороны. Мы можем быть только братьями, кем мы, собственно, и являемся по рождению.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Подписывайтесь на нас в соцсетях
Telegram
Youtube