Рассказывает Дмитрий Мамонтов, автор оригинального материала, бывший научный редактор «TechInsider»:

У журнала «TechInsider» была (а может и сейчас есть) давняя традиция публиковать в апрельском номере одну первоапрельскую статью, написанную по всем правилам жанра. Самая успешная шутка получилась в 2010 году, когда, взяв за основу несколько проверяемых фактов (попытки одомашнивания лосей Петром Мантейфелем), и вдохновившись отрывком из романа Алексея Иванова «Сердце Пармы», а также фотографией, которую сделала во время посещения Костромской лосефермы секретарь журнала Наталья Гришина, я написал статью «Рогатая кавалерия», в которой описывались «Невоспетые герои финской войны — советские прирученные боевые лоси». 

Для иллюстраций к статье во дворе издательского дома была проведена фотосессия, во время которой я и еще один коллега из дружественной редакции в зимнем обмундировании и с пулеметом Дегтярева в руках изображали из себя красноармейцев, которые устанавливают на рогах у (вмонтированного позднее) лося пулемет.

Поскольку начальный текст получился слишком уж правдоподобным, я решил оторваться по полной: в ход пошли цитаты Сталина «Вы воспитали настоящих советских животных», затягивание начала Зимней войны из-за лосиного гона, установка пулемета на рогах и способность лосей различать русскую речь от финской. Я был абсолютно уверен, что любой прочитавший эту статью поймет, что это — откровенный первоапрельский стёб. Как же я недооценил наших читателей!

Эффект превзошел все ожидания. Как только номер появился в продаже, на военно-исторических форумах появились вопросы, где можно достать пособие «Использование лосей в кавалерийских подразделениях РККА», обложку которого (есть по ссылке выше) нарисовал по образцу книг тех времен фотохудожник Витас Черняускас. Многие из посетителей форумов утверждали, что они не просто видели эту книгу, но и читали ее!

Статья сразу же разлетелась по всему интернету, зачастую без указания имени автора и ссылки на оригинал (что было вполне ожидаемо), а главное, без примечания о том, что статья первоапрельская. Понятно, что это привело к появлению многочисленных цитат, подтверждающих «исторические факты». В статье «Лось» в Википедии неоднократно появлялись цитаты из статьи, а один журнал для охотников даже попросил разрешения на перепечатку. 

Но вчера мне прислали ссылку, из которой я понял, что все вышеперечисленное было просто преамбулой к настоящему успеху. Оказывается, один российский бизнесмен организовал в Финляндии музей, в котором рассказывает о «Рогатой кавалерии» как о подтвержденном факте Зимней войны, с демонстрацией «необычной находки музея — фото боевых лосей, которых советская армия пыталась использовать против Финляндии». Это то самое фото из статьи в «TechInsider». Вот это уже, я считаю, истинная слава: самый настоящий музей, посвященный описанной в статье альтернативной истории! И еще там фигурирует мое редкое (и прижизненное) фото! Короче, если кто-нибудь вдруг посетит этот музей, передавайте директору привет от красноармейца, который на фото стоит вполоборота спиной к фотографу.  :)

Забавно, но месяц спустя организаторы музея попытались опровергнуть информацию, видимо, обнаружив, что «экспозиция» немножко не подлинная. Получилось у них не очень хорошо. Например, в «опровержении» есть фраза: «Существует несколько известных советских фотографий, на одной из которых девушка сидит на лосе, а на другой солдаты Красной армии стоят рядом с лосем» (вторая описанная фотография сделана «ПМ» в парке Лосиный остров в 2010 году).

Известие, к счастью, было ошибочным. Говорят, что после такой ошибки «погребенному заживо» суждена долгая жизнь. С Константином Константиновичем Арцеуловым именно так и случилось. Он прожил жизнь, событий в которой хватило бы на несколько замечательных биографий.

Когда после этого происшествия Арцеулов садился в поезд, идущий в Крым, боевые товарищи над ним подтрунивали: «Убиенному воину в купейном вагоне ехать нельзя. Только в товарном!» Арцеулов уезжал с фронта не только в краткосрочный отпуск. Он ехал и к новому месту службы — в Севастопольскую школу авиации, основная летная площадка которой располагалась в Каче. Туда, где предстояло главное дело всей его жизни: покорение штопора — страшного, необъяснимого явления, грозы пилотов на заре авиации.

Кавалер орденов, летчик-ас, сбивавший самолеты противника, Арцеулов был отозван с фронта не случайно. В школе (будущем знаменитом Качинском училище) для фронта готовились самые квалифицированные пилоты. Арцеулова назначили начальником отделения подготовки летчиков высшей квалификации — истребителей. Здесь возникла своеобразная лаборатория, где отрабатывались новейшие приемы воздушного боя, использование только что появившихся фигур высшего пилотажа.

Тут-то и таилась опасность. Выполняя какую-то фигуру, например «мертвую петлю», которую впервые проделал Петр Нестеров, самолет мог свалиться в штопор. Его нос опускался к земле, начиналось неконтролируемое вращение — авторотация. Выхода не было — со стопроцентной вероятностью аэроплан врезался в землю! Правда, некоторые летчики после катастрофы выживали и могли рассказать о неведомом явлении. Попытки пилотов, потянув ручку на себя, поднять нос самолета и прекратить вращение только усугубляли штопор!

Для Арцеулова борьба со штопором была актуальной проблемой, требующей немедленного решения: в школе разбилось шестеро летчиков! Это был его долг командира. Полностью осознать, что именно происходит при попадании в штопор, Константин не мог: ученые-аэродинамики разобрались в процессе лишь полтора десятилетия спустя. Но главное он понял, посчитав причиной штопора падение скорости и слишком большой угол, под которым поток воздуха обтекает аэроплан снизу и сбоку. Действовать надо было вопреки рефлексам летчика: не пытаться поднять нос, а, наоборот, опускать его еще сильнее, чтобы самолет набрал скорость, и одновременно устранить боковое скольжение.

Когда Арцеулов сел в свой «Ньюпор» и вылетел проверять выводы практически, наблюдать за его полетом вышла вся летная школа. Риск был невероятным — ведь парашютов тогда не было! Забравшись на высоту двух километров, Арцеулов выключил мотор. Все видели, как самолетик дрогнул, свалился на крыло и начал вращаться, падая и «ввинчиваясь» в воздух. Эту картину с земли наблюдали и раньше, и финал всегда был трагическим. Но теперь их командир сумел прекратить вращение! Его уже собирались встречать как героя — но Константин еще раз набрал высоту, свалил аэроплан в штопор и вывел его. Он должен был показать, что спас свой самолет не случайно! А через несколько дней после голосования пилотов штопор был включен в курс обучения истребительной группы школы.

После революции и гражданской войны у Константина не возникало вопросов, продолжать ли служить своей стране. Он работал там, где был наиболее полезен как летчик, преподаватель и организатор. Авторитет покорителя штопора в профессиональных кругах был непререкаем. Когда в Москве на Ходынском поле появилась школа военных летчиков, Арцеулов был принят туда инструктором и вскоре стал начальником летной части. Сюда приезжали лучшие выпускники других летних школ, чтобы научиться летать на военных самолетах и стать элитой зарождающейся советской авиации.

Однажды на улице Арцеулова встретил парень деревенского вида и, не поздоровавшись, выпалил: «Возьмите меня в школу!» Вместо того чтобы проигнорировать неотесанного претендента, Константин Константинович пригласил его к себе в кабинет. И выяснил, что мечтающий об авиации молодой человек пришел в армию с образованием в три класса. Служил на аэродроме — сначала конюхом, а потом шофером. Разумеется, в школу парень не попал, но Арцеулов объяснил ему, как за год подготовиться к летной учебе, и даже устроил в общежитие.

Наверняка подобных случаев было множество. Но об этом мы знаем в подробностях: обратившийся к Арцеулову Михаил Водопьянов не только научился летать, но и прославился на всю страну! Летал в полярные экспедиции, спасал челюскинцев, во время Великой Отечественной бомбил Берлин, написал несколько книг о своих полетах. В одной из них он и описал этот случай. Арцеулов подготовил более двухсот военных пилотов, и одним из них был Валерий Чкалов, которому еще предстояло стать знаменитым испытателем. А пока, в 1923 году, первый самолет-истребитель советского конструктора предстояло поднять тому, чье летное мастерство не вызывало сомнений, — Константину Арцеулову.

На фоне тогдашних оклеенных перкалем бипланов цельнометаллический моноплан И-1 выглядел пришельцем из будущего. Но наметанный глаз Арцеулова оценивал конструкцию, выделяя главное. Мотор был слишком смещен к крылу — и летчик задал конструктору вопрос, чем компенсирован вес хвоста. Конструктор отмахнулся: у нас все просчитано! Это был Николай Поликарпов, которого потом будут называть «королем истребителей». Но у самолета, в который садился Арцеулов, действительно была фатальная ошибка в центровке. Полет продолжался 21 секунду — самолет рухнул, летчика с многочисленными переломами доставили в больницу. Продувка в аэродинамической трубе показала, что авария была закономерной, самолет надо переделывать. Большой вопрос, почему рутинное исследование центровки выполнили не до начала постройки машины, а после аварии. Но советская авиация училась на собственных ошибках.

А Арцеулову прямо с больничной койки пришлось руководить... подготовкой Всесоюзных планерных испытаний! Помимо преподавательской и испытательной работы, он еще и организовал на Ходынке кружок «Парящий полет», стал пионером планерного движения в СССР. Теперь нужно было специальным эшелоном вывезти построенные планеры в Коктебель, где восходящие воздушные потоки дают возможность аппаратам без мотора парить в воздухе.

По итогам испытаний в Крыму лучшим был признан планер А-5 конструкции самого Арцеулова, установивший несколько рекордов. Конечно, не все конструкции были столь совершенны. Выбравшийся из больницы Константин Константинович давал советы по их доработке. К носу планера «Мастяжарт» для компенсации неправильной центровки пришлось прикрутить... кувалду на металлической палке! Тем не менее это сооружение поднималось в воздух и летало, а его автор Сергей Ильюшин вырос в гениального конструктора, создателя штурмовика Ил-2. Кого только не было среди первых планеристов! Совсем юный Саша Яковлев, будущий разработчик Як-3 — лучшего истребителя Второй мировой. И Сергей Королёв, только начинавший присматриваться к возможностям ракет.

Летная карьера Арцеулова была прервана самым грубым и неожиданным образом — его арестовали. В 1933 году Константина Константиновича наградили почетным знаком и представили к званию «Заслуженный летчик». А через три дня после торжественной церемонии в Колонном зале он уже отвечал на вопросы следователя в Бутырской тюрьме. У советской власти не должно было возникнуть претензий к бывшему прапорщику Арцеулову. Да, формально он был мобилизован в армию Врангеля, но в белой авиации не летал, числился инструктором не работавшей Севастопольской школы. Все обвинения были надуманы, но пилота все-таки приговорили к ссылке. В Архангельской области его ждала работа механиком на катере.

После возвращения из ссылки Арцеулов уже не имел возможности вернуться в авиацию. Он обратился к еще одному своему дару, столь же яркому, как и талант пилота — художественному.

Первые детские впечатления Кости Арцеулова были связаны с мастерской, в которой творил его дед, великий маринист Айвазовский. Мальчик часами наблюдал, как на холсте возникают знаменитые прозрачные волны. Повзрослев, Константин уехал в Петербург. Там он не только учился летать, но и брал уроки живописи у крупных художников — Юона, Бакста, Добужинского. Спустя много лет, после окончания авиационной карьеры, Арцеулов нашел свое место в художественном мире.

Он стал одним из ярчайших советских художников-иллюстраторов. С его рисунками выходили и сочинения классиков (к примеру, Джека Лондона), но художник отдавал предпочтение книгам об авиации. «Полярный летчик» Водопьянова вышел с иллюстрациями человека, которого автор огорошил в 1922 году просьбой: «Возьмите меня в школу!». Иллюстрации прекрасны — буквально двумя-тремя штрихами Арцеулов передает характеры героев книги.

А после полета Гагарина к художнику обратились с просьбой об иллюстрациях на космическую тематику, упомянув, что его фамилию назвал «один очень важный человек». Имя конструктора ракет в СССР было засекречено. Поэтому в тот момент Арцеулов не узнал, что речь идет о Королёве, которому он когда-то давал советы по созданию планера.

Особая статья художественного дара Арцеулова — иллюстрация в научно-технических журналах. Он был ведущим художником «Техники — молодежи», оформлял журналы «Моделист-конструктор», «Юный техник», «Знание — сила». Именно эти издания взахлеб читала молодежь, мечтавшая о полетах к звездам. С технической точки зрения иллюстрации Арцеулова всегда безупречно точны. Более того, он мог и заглядывать в будущее, предугадывая облик еще не созданной техники.

Но на этих рисунках изображена не только техника. Фигура человека, порой почти незаметная, на них всегда присутствует. Ведь главное, что есть в работах, — ощущение силы человеческого духа, способного создать любые технические чудеса.