Весна покажет

А судьи кто?

Ежегодный фестиваль «Театральная весна» по понятным всем причинам не раздавал награды два последних сезона. Многие краевые театры всё же надеются на март грядущего года, но на всякий случай говорят об этом шепотом. В том числе и эксперты, отбирающие материал на конкурс, — заслуженный работник культуры РФ Владимир Спешков, а также критики Оксана Кушляева и Алексей Исаев. Комиссия объехала 8 городов и один посёлок, посетила 16 театров и посмотрела 46 спектаклей. Стартовали с главной краевой площадки — Красноярского драматического театра им. Пушкина, а завершили тур в норильской «Маяковке». Именно эти два театра экспертная комиссия называет главными претендентами на награды и основными соперниками.

– Это две вершины краевого театрального процесса, театры с наиболее сильными актёрскими труппами, которым подвластны серьёзные задачи, — дал им свою оценку Владимир Спешков.

Норильский театр представил на суд премьеры 80–го и 81–го театральных сезонов. Это чеховский «Иванов» в постановке «золотомасочного» режиссёра Марата Гацалова, «Кровавая свадьба» Федерико Гарсиа Лорки, над которой работал звёздный якутский режиссёр Сергей Потапов, гоголевские «Игроки» режиссёра и актёра Владимира Даная и «Колчак–Полярный» драматурга Михаила Дурненкова в постановке главного режиссёра нашего театра Анны Бабановой.

Главный претендент?

– На меня очень серьёзное впечатление произвёл «Иванов», — признаётся театральный критик Владимир Спешков. — Я много лет наблюдаю за Маратом Гацаловым, вижу его рост, помню, как он начинал, какие новые территории осваивал. Это человек, который всё время использует новые формы. Но его спектакли последнего времени «Таланты и поклонники» и «Август. Графство Осейдж» немного меня разочаровали. Там всё замечательно в смысле картинки и формы, но на этом всё и заканчивается — история, содержание, актёрское существование, проработка роли были менее интересными. Поэтому я с большой радостью посмотрел вашего «Иванова», потому что, на мой взгляд, при такой очень современной замысловатой форме в спектакле есть и глубокий смысл. Он о человеческой жизни, кризисных ситуациях, и в нём совершенно замечательный актёрский ансамбль. Я всегда был высокого мнения о норильской труппе, и в этом спектакле нет ни одной неудачной или проходной роли. Даже у персонажей, которые появляются с несколькими репликами, сразу читаются характер и судьба. Кроме того, всегда интересно открывать новые актёрские имена или известных актёров в новом качестве. В этом спектакле достойна внимания работа молодой актрисы Анастасии Черкасовой, которая играет Сару. Я впервые вижу на большой сцене эту артистку, она не так давно в труппе, но за ней безумно интересно наблюдать. Также невозможно оторвать взгляд от Якова Алленова, я его прекрасно знаю по Красноярской драме, но для меня стал полной неожиданностью его переезд в Норильск. Поражает масштаб этого актера, на него смотришь не отрывая глаз.

Форма — главная фишка режиссёра Марата Гацалова. Но, возможно, именно она и оттолкнула норильского зрителя — на премьере около 90 человек покинули зал. Однако критики отмечают: да, такие режиссёры часто забывают об актёрах, но не в этом случае. Наша труппа приняла правила игры, когда они не находятся на сцене, а их работу транслируют на экранах телевизоров. Артисты театра, привыкшие работать лицом по максимуму, так как их должно быть видно на самых последних рядах большого зала, существуют в новом пространстве, как хорошие британские актёры в сериалах ВВС, то есть не гримасничают, лица естественны. По мнению Оксаны Кушляевой, эмоции наших артистов можно легко переводить в текст — что она подумала, что она почувствовала, какое событие отразилось у неё на лице.

– Я не знаю, почему зрители вышли из зала, — пожимает плечами театральный критик Алексей Исаев. — Но и у меня возник вопрос, когда я слежу за театром на экране, моим взглядом кто–то руководит, не я сам смотрю на это. Здесь возникает проблема театра–кино, если я смотрю театр на экране, который пытается быть артхаусом, тогда у меня претензии к артхаусу, как к изображению. А если это всё–таки театр, то для меня здесь нет некой смычки, потому что на сцене ничего не происходит. Не могу сказать, что это проблема постановки, это такое режиссёрское решение, просто следить за ним на протяжении двух часов иногда не очень продуктивно.

Не доиграли...

– «Игроки» — это крепко сколоченный спектакль, — продолжает давать оценку Владимир Спешков. — Над ним работал очень хороший художник, который интересно освоил пространство. Но видно, что он не находился в союзе с режиссёром. Режиссёр выстроил очень линейную текстовую историю. «Игроков» ставят часто и, как правило, серьёзные режиссёры дают сверхзадачи — кто такой Ихарев, что для него игра и колода карт, кто для него Аделаида Ивановна. А в этом спектакле всё как–то плоско. Притом что задействована очень серьёзная актёрская мужская команда, и актриса Евгения Воронова очень хороша. Для меня это не самые сильные впечатления последних дней, хотя и качественная профессиональная работа театра, который не имеет право опускаться ниже определённого уровня.

– В этом спектакле пьеса Гоголя поставлена в традициях детектива, который ты можешь посмотреть только один раз, — поддерживает коллегу Оксана Кушляева — редактор «Петербургского театрального журнала». — Потому что как только становятся известны интрига и все перипетии, дальше, в общем–то, в этой истории узнавать нечего. Если вы не читали «Игроков» Гоголя, то следить за персонажами и уверенным развитием сюжета можно, но когда вы знакомы с комедией классика, то очень быстро визуально эта история считывается, а дальше вглубь ничего не просматривается.

Якутский Лорка

– Мне больше всего понравилась «Кровавая свадьба», — признаётся Алексей Исаев. — Заслуга режиссёра в том, что он переводит историю в трагический балаган. Есть два классических персонажа — белый и черный клоуны, которые всё и цементируют. Другое дело, есть вопросы к некоторым персонажам, немного выпадающим из общей истории, но сама постановка крепкая, не противоречит Федерико Гарсиа Лорке. Завораживает графичность этого спектакля — деревья, лошади, смесь жанров, вестерн, Мексика, Испания. Всё это вместе, по идее, должно разрушить ткань спектакля, а здесь, наоборот, всё очень связано. И конфликт чёрного и белого клоунов решён в русской традиции, ты понимаешь, если есть эта парочка, то ничем хорошим история не закончится, всё будет плохо, но как раз здесь интересно наблюдать, как всё будет плохо.

– Сергей Потапов — конечно, гений якутской режиссуры, но он тёмный гений, — уверен Владимир Спешков. — Он работает не только в Якутии, он очень много ставит по всей стране, недавно в Пскове даже прошёл целый фестиваль, посвящённый ему. В его спектаклях всегда царствуют какие–то тёмные силы — вурдалаки, вампиры. Эта тёмная энергия берёт тебя в плен, и ты всегда пугаешься этого. А вот в «Кровавой свадьбе» мне такой энергии не хватило, и было ощущение, что это нужно перенести на малую сцену, казалось, что действие не отапливает пространство большой площадки. Молодые актёры, которые должны играть любовь и страсть на разрыв аорты, теряются в этом пространстве. Впрочем, это сложно именно для русского театра, пьеса Лорки хорошо получается в национальных, где люди прекрасно понимают, что такое кровная связь, матриархат и кровавая месть. Поэтому на Кавказе, в Якутии, Бурятии — это понятно, а когда ставят на русских сценах, все уходят во фламенко. Но в вашей постановке есть очень мощная драматическая основа, её создают заслуженные артисты России Нина Валенская и Яков Алленов. Но, отмечу, есть спектакли, от которых остаётся ощущение, что они как бы на вырост. Так вот ваша «Кровавая свадьба», думаю, со временем наберёт ещё больше силу.

По новым правилам

Несмотря на уже известные нам отзывы критиков, результаты нынешнего фестиваля предсказать абсолютно невозможно. Краевой форум выработал новые правила «Театральной весны». Раньше экспертный совет, отбирающий спектакли, также выступал и в качестве членов жюри. Отныне судить будут совершенно другие люди. Поэтому как в этот раз оценят норильскую драму, покажет весна.

Колчак. Не главный

– «Колчак. Полярный» — на вид академический, исторический спектакль большого стиля с хроникой и фотографиями. Но если бы в Норильске был театр юного зрителя, там бы он тоже пришёлся ко двору, потому что это история–послание, обращение к молодому поколению, — уверена Оксана Кушляева. — Ведь и сам сюжет — это рассказ сыну о мечте, как за ней следовать, почему люди делают невозможные вещи ради неё. Это история про путешествие, утопию, желание найти идеальный мир. Здесь, возможно, нет ясности в связи с историей — что правда, что не правда, но драматургическая ясность точно есть. Я смотрела постановку не через героя Сергея Ребрия — самого Колчака, а через героя Николая Качуры — барона Эдуарда Толля. Менее интересна для меня линия в тюрьме, потому что и у Михаила Дурненкова она написана формально. Это всего лишь рама, из которой мы должны попадать в ту, главную историю. А главная история этого спектакля — покорение Севера.