Валерий Панюшкин: Цветы жизни
— Девочке пятнадцать лет и мальчику восемь, — говорит Ирина Польшина и не может сдержать слез.
Нет, с детьми все в порядке, живы-здоровы. Мальчик только что звонил и хвастался очередными пятерками в школе. Девочка твердо решила поступать на медицинский факультет и готовится к ГИА по химии. Ирина плачет не от того, что рискует детей потерять, а от того, что дети рискуют потерять ее.
У нее синдром Сезари, лимфома кожи. На теле появляются зудящие пятна, которые при недостаточном самообладании легко расчесать в кровавые раны. Постепенно все тело превращается в одну сплошную кровавую рану. И лечится это трансплантацией костного мозга, потому что раны на коже обусловлены бесконтрольным размножением опухолевых клеток в крови.
У Ирины достаточно самообладания. Мы беседуем с нею в коридоре Гематологического научного центра. Она вышла ко мне с капельницей на стойке. Ей еще час переливаться. Еженедельные инфузии задерживают развитие болезни, пока мы ищем донора костного мозга и денег на поиск донора. Но она легко говорит обо всем этом.
И про то, как заболела, и про то, как учительствовала в Белгородской области. И про то, почему город Белгород роднее ей, чем город Курск, хотя их маленький поселок — примерно посередине.
Еще веселее Ирина рассказывает про цветы. Какой развела в саду розарий, какую соорудила альпийскую горку, как красиво в этом году почти одновременно цвели у нее в саду вишни, черешни и абрикосы. И даже про приготовление уроков с детьми Ирина говорит довольно по-деловому.
А вот про сам факт существования детей — сквозь слезы.
И я не первый раз это вижу. Я разговаривал с десятками онкологический больных, может быть с сотнями. Люди держали себя по-разному: некоторые были растеряны, другие подавлены, третьи истерически веселы, четвертые подчеркнуто спокойны, пятые вели себя так, будто у них нет никакого центрального катетера в подключичной вене… Некоторые женщины ужасно переживали из-за потери волос, другие наоборот с вызовом наносили на лысую голову татуировку хной и принципиально не носили никаких платочков и шапочек, а щеголяли татуированным голым черепом…
Но ни одна женщина с онкологическим диагнозом ни разу на моей памяти не смогла без слез сказать, сколько у нее детей и сколько ее детям лет.
Во всей двух-трехлетней эпопее борьбы с раком сам факт существования детей — самое невыносимое. Как будто бы виновата в чем-то. Как будто бы готовишься совершить отвратительное предательство. Родила детей и не можешь дожить до их взрослости.
— Девочке пятнадцать лет и мальчику восемь…
Помочь Ирине Польшиной можно здесь: