Зачем нужны дипломатические отношения с собачьими ошейниками?
В последнее время я все чаще задаю себе этот вопрос. Что нам дают «дипломатические» отношения со странами, от которых не просто ничего не зависит, но которые и странами-то назвать трудно? С которыми в принципе не о чем разговаривать? Ну вот Польша. Или Эстония. Я уже не говорю про Украину. Какая же это, извините, страна?
Целый ряд стран Европы не имеют субъектности и в принципе лишены возможности принимать какие-то решения. Во всяком случае, во всех вопросах, касающихся России, они не решают вообще ничего. У них всего одна маленькая функция: по команде хозяина лаять на Россию, а по возможности цапнуть ее за ногу. Это служебные собачки. И на «переговорах» с ними нам приходится разговаривать с ошейниками, которые хозяин одел на этих собачек. Вот зачем наши дипломаты разговаривают с ошейниками? Чтобы ЧТО? В чем смысл таких «дипломатических» отношений? Честно говорю: не понимаю. Может кто-нибудь объяснить?
Судьба этих собачек незавидна: раньше им с хозяйского стола перепадали кое-какие кости, но сейчас хозяин сильно поиздержался, стал злым и жадным, и кормить эту свору ему просто нечем. Им приходиться лаять только для того, чтобы их не били. Молчит – пинок в зад, тявкнула – повезло…
Хозяин тяжело болеет и надежд на поправку практически никаких. Мне кажется, нам было бы куда лучше на несколько лет прекратить «отношения» с ошейниками и подождать чем закончатся отношения собачек и хозяина. Кто их них раньше сдохнет? Думаю, собачки раньше, потому что на голодный живот много не налаешь. Наша задача – сделать так, чтобы с нашего стола им не перепадало ни крошки: есть хозяин, вот он пускай и кормит.
Придёт день, когда они потихоньку начнут тявкать на хозяина, а когда тот совсем ослабнет, и кусать будут. В истории такое бывало. Когда-то многих из этих собачек подкармливали мы, а потом они решили послужить новому хозяину, который обещал им много вкусной еды. Не свезло: обманул. Он кроме обмана, ничего и не умеет.
Но виноваты в том, что новый хозяин перестал кормить, все равно мы. Теперь им и деваться-то некуда, хоть с голоду помирай. Собаке собачья смерть.